- Здравствуйте, девочки. Ну что, расскажете нам свою историю? Что же вы молчите, вы ведь так хотели, что бы вас выслушали и поняли?.. Ах да, у вас сшиты губы, потому вы немы. Давайте я помогу… Опа! Готово.
читать дальше- Ай! Как же больно!
- Ох, я едва могу… Ау!
- Не прикасайтесь к ранам, они будут с вами вечно.
- Что?!
- Эти кровоточащие дырки?!
- Да, за все нужно платить. Так вы расскажите?
- Да. Кто начнет?
- Давай ты, у тебя хорошо получается.
- Хорошо, слушайте же.
- Мы познакомились случайно, столкнулись на пиру еще в Древнем Риме или Греции…
- А не в Египте?
- Или в Китае? В общем не важно. Я тогда сидела возле толстого лысеющего мужчины, весь вечер искоса поглядывающего на прелестную служанку, а ты постоянно ходила возле неприметного слуги, молодого красивого юноши, на которого заглядывалась та служанка. Возле моего клиента временами появлялись еще люди, но я быстро отгоняла их, очень не люблю делиться, и временами следила за тобой. Ты же, словно не замечая, увивалась возле молодца, что-то шепча ему на ухо, вы так сплелись, что никто из наших не решался подойти к вам. Не встречая тебя раньше, я была заинтригована, но слуга успел исчезнуть до того, как мой мужчина соизволил встать, опираясь на стену, и пойти в сторону коридора, куда убежала до этого служанка.
- Ты мне тогда тоже приглянулась, я почувствовала что-то родственное.
- Далее встретиться нам довелось через пару часов. Я сидела на крою постели, в которой пыхтел мой клиент, пытающийся справиться с вырывающейся служанкой, а тот юноша ворвался через распахнутое окно. Возле него бесился какой-то чертенок, визгливо командующий на непонятном языке, а ты скромно стояла в стороне, затем медленно подошла к кровати, но, увидев меня, побледнела и злобно отвернулась. Слуга тем временем успел убить мужчину одним ударом блеснувшего ножа и теперь стоял возле рыдающей девушки, в недоумении глядя на труп, чертенка уже не было. Я сердито вздохнула и прижалась к парню, тот мгновение поколебался, но все же сорвал с себя одежду и навалился на заоравшую девушку. Довольно хмыкнув, я повернулась: ты стояла очень близко, с жадностью наблюдая за людьми, в прозрачно-зеленых глазах мелькала заинтересованность.
- Ты протянула руку и, глядя в темно-зеленые глаза, я пожала ее, решив идти рядом. Выбравшись из дома, мы долго бродили по лесу, раскинувшемуся невдалеке, пока не вышли к темной поляне, едва освещенной в центре луной. На свету трава серебрилась и мягко покачивалась, а в воздухе кружила почти незаметная пыльца, в тени же притаились невиданной красоты цветы, хрупкие и полупрозрачные, как призраки, но со столь ярким и притягательным ароматом, что и передать невозможно. Возле них порхали темные бабочки и светлячки, служащие единственным освещением, травинки под ногами, казалось, незаметно опутывали ноги, убеждая остаться и прилечь, что я и сделала. Ты села возле, ласково проводя пальцами по моим волосам, а после…
- Твои волосы золотой рекой рассыпались по земле, приминая цветы, бабочки, напуганные таким великолепием, разлетелись. Погладив тяжелые пряди и наслаждаясь их густотой и шелковистостью, я подсела ближе, а вскоре, осмелев, поцеловала тебя, прижимая к земле.
- Не знаю, сколько времени прошло, ночь и не думала заканчиваться, а от всего мира мы были укрыты тихими трелями соловья, но пришлось вернуться к людям. И тут нас настиг первый удар. Тебя стали преследовать и заклеймили преступницей, меня же принимали лишь некоторые люди, но с такими условиями и оговорками, что выполнить их было равносильно самоуничтожению.
- Как потерянные, мы вдвоем бродили по миру ночами, старательно избегая всех встречных людей. Ты могла контактировать с некоторыми нашими собратьями, но ваш союз тут же объявлялся незаконным и часто уничтожался. Чаще всего мы ютились по подвалам и дремучим лесам, иногда ты выбиралась в деревни и города, но добычи было крайне мало, а тут еще и делиться со мной…
Однажды я не выдержала и под покровом ночи пробралась в местную церковь. Тамошний священник, сухой, сморщенный старик с черными впалыми глазами постоянно клеймил весь наш род, предлагая взамен какую-то непонятную загробную жизнь. Наверное, он был колдун, иначе почему все жители с трепетом слушали его и подчинялись? Но сейчас это неважно, я решила отомстить. Подойдя к узкой кровати, взяла его за руку и тихо-тихо зашептала на ухо нужные фразы. Старик сперва не реагировал, но я была упорна. Почти 2 месяца каждую ночь наведывалась к нему, с гордостью видя, что он подчиняется: искоса поглядывает на молодых прихожанок, часто старается прикоснуться к ним, долго молится вечерами об изгнании пагубного демона, но я слишком долго терпела унижения, что бы позволить кому-либо защитить его. Наконец, однажды ночью, как только священник забылся тревожным сном, я взяла его за руку и повела в дом к одной хорошенькой девушке, живущей недалеко от церкви. Будучи крайне религиозной, она чаще прочих посещала святое место и усердно молилась, не до конца впрочем осознавая, зачем это делает. Возле нее временами ходила и ты.
Не буду пересказывать всего, но когда я с довольной улыбкой повернулась, что бы уходить, то увидела тебя. Дрожа, ты стояла возле окна и смотрела на кровать, кусая губы. Дежа вю.
- В ту ночь я осталась возле девушки, предчувствуя что-то необыкновенное. Когда же появился священник, сомнений не осталось: скоро придешь и ты.
- Тогда мы с тобой поняли, как можно выжить. Пусть все вокруг святые при свете солнца, но ночная тьма скрывает все: и стыдливый румянец, и сладострастный вскрик, и безумные желания, и всю мерзость, на которую только способна фантазия человека. А мы, скрывающиеся в темноте, легко можем воспользоваться этим. Наши быстро смекнули тоже самое, и по всей земле начала распространятся вакханалия.
Будучи изначально светлым существом, ты не особо одобряла такие вылазки, но люди наложили столько ограничений, что твоему терпению пришел конец. Теперь ты с долей злорадного удовлетворения нашептывала нужные слова днем, что бы я могла развивать их ночью. Жертв становилось все больше и больше, в дело пошли не только люди, но и животные, картины, произведения искусства, даже растения и природа. Тебе было очень нелегко, даже не столько из-за этики, сколько из-за рутинной работы: увидеть в сердце человека страсть, например, к кошкам и раздуть ее до вожделения – до сих пор удивляюсь, как тебе это удавалось?
- Сама не знаю. Если бы я была человеком, сказала бы, что любовь, но это не совсем так. Скорее чувство единения со многими твоими.
- Таким образом мы прожили очень много лет, но постепенно все надоело. У людей не осталось запретов, они почти перестали бороться с искушением. Оставалось, конечно, немало не прельщенных людей, но в глубинах душ и они признавали свое поражение. Были крепкие семьи, в которых родители не помышляли об изменах, но как часто я слышала отголосок мысли: «Какая красивая дочка у меня растет! Жалко, что дочка…», «Ух ты, а у сынка-то член побольше отцовского уже…», «Вау! У дедули денег нехило. Вот бы он не был моим дедом, можно было бы соблазнить и подзаработать». Разумеется, многие мысли возникали всего раз и в шутку, но сам факт!
- И тогда мы решили уйти.
- Не совсем уйти, заснуть и посмотреть на людей будущего. Мы заснули на полянке, помнящей нашу первую ночь, а когда проснулись, были в ужасе. Полянки почти не осталось, цветы завяли и начали разлагаться, трава пожухла, только под нами остался зеленый клочок, мотыльки и бабочки мертвыми кучками валялись вокруг, а от соловьев остались скелеты. Предчувствуя недоброе, мы пошли к людям. Лучше бы оставались там.
- Все так изменилось. Люди стали подобием роботов, они все делали машинально. Голодны – бросили пару таблеток в воду, выпили и все, постарели – пришли в специальное здание, перенесли мозги и воспоминания в новое, специально выращенное тело, а старое уничтожили, захотели спать – легли в прозрачную капсулу и через пару часов встали полностью отдохнувшими. Все наши пропали, ведь людей больше ничего не тревожило, им не хотелось богатства, славы, любви, красоты, ничегошеньки. Как бледные призраки прошлого, мы прошлись по городам, чувствуя только пустоту и боль на губах. Даже церквей нигде не было, все заменили роботы и техника. И тогда мы решили…
- И тогда вы пришли ко мне, верно?
- Да.
- А вы не заметили, что ваши губы оказались сшиты людьми, что бы вы не могли больше нашептывать им соблазны?
- Нет, мы были слишком подавлены.
- А теперь вы хотели бы возродиться?
- Нет, уже слишком поздно.
- Что ж, спасибо за ваш рассказ, сестры Похоть и Страсть. Один только вопрос: ведь Страсть могла бы пробудить в людях всех ваших, почему же..
- Почему я не сделаю этого? Я устала и хочу только покоя, как и Похоть.
читать дальше- Ай! Как же больно!
- Ох, я едва могу… Ау!
- Не прикасайтесь к ранам, они будут с вами вечно.
- Что?!
- Эти кровоточащие дырки?!
- Да, за все нужно платить. Так вы расскажите?
- Да. Кто начнет?
- Давай ты, у тебя хорошо получается.
- Хорошо, слушайте же.
- Мы познакомились случайно, столкнулись на пиру еще в Древнем Риме или Греции…
- А не в Египте?
- Или в Китае? В общем не важно. Я тогда сидела возле толстого лысеющего мужчины, весь вечер искоса поглядывающего на прелестную служанку, а ты постоянно ходила возле неприметного слуги, молодого красивого юноши, на которого заглядывалась та служанка. Возле моего клиента временами появлялись еще люди, но я быстро отгоняла их, очень не люблю делиться, и временами следила за тобой. Ты же, словно не замечая, увивалась возле молодца, что-то шепча ему на ухо, вы так сплелись, что никто из наших не решался подойти к вам. Не встречая тебя раньше, я была заинтригована, но слуга успел исчезнуть до того, как мой мужчина соизволил встать, опираясь на стену, и пойти в сторону коридора, куда убежала до этого служанка.
- Ты мне тогда тоже приглянулась, я почувствовала что-то родственное.
- Далее встретиться нам довелось через пару часов. Я сидела на крою постели, в которой пыхтел мой клиент, пытающийся справиться с вырывающейся служанкой, а тот юноша ворвался через распахнутое окно. Возле него бесился какой-то чертенок, визгливо командующий на непонятном языке, а ты скромно стояла в стороне, затем медленно подошла к кровати, но, увидев меня, побледнела и злобно отвернулась. Слуга тем временем успел убить мужчину одним ударом блеснувшего ножа и теперь стоял возле рыдающей девушки, в недоумении глядя на труп, чертенка уже не было. Я сердито вздохнула и прижалась к парню, тот мгновение поколебался, но все же сорвал с себя одежду и навалился на заоравшую девушку. Довольно хмыкнув, я повернулась: ты стояла очень близко, с жадностью наблюдая за людьми, в прозрачно-зеленых глазах мелькала заинтересованность.
- Ты протянула руку и, глядя в темно-зеленые глаза, я пожала ее, решив идти рядом. Выбравшись из дома, мы долго бродили по лесу, раскинувшемуся невдалеке, пока не вышли к темной поляне, едва освещенной в центре луной. На свету трава серебрилась и мягко покачивалась, а в воздухе кружила почти незаметная пыльца, в тени же притаились невиданной красоты цветы, хрупкие и полупрозрачные, как призраки, но со столь ярким и притягательным ароматом, что и передать невозможно. Возле них порхали темные бабочки и светлячки, служащие единственным освещением, травинки под ногами, казалось, незаметно опутывали ноги, убеждая остаться и прилечь, что я и сделала. Ты села возле, ласково проводя пальцами по моим волосам, а после…
- Твои волосы золотой рекой рассыпались по земле, приминая цветы, бабочки, напуганные таким великолепием, разлетелись. Погладив тяжелые пряди и наслаждаясь их густотой и шелковистостью, я подсела ближе, а вскоре, осмелев, поцеловала тебя, прижимая к земле.
- Не знаю, сколько времени прошло, ночь и не думала заканчиваться, а от всего мира мы были укрыты тихими трелями соловья, но пришлось вернуться к людям. И тут нас настиг первый удар. Тебя стали преследовать и заклеймили преступницей, меня же принимали лишь некоторые люди, но с такими условиями и оговорками, что выполнить их было равносильно самоуничтожению.
- Как потерянные, мы вдвоем бродили по миру ночами, старательно избегая всех встречных людей. Ты могла контактировать с некоторыми нашими собратьями, но ваш союз тут же объявлялся незаконным и часто уничтожался. Чаще всего мы ютились по подвалам и дремучим лесам, иногда ты выбиралась в деревни и города, но добычи было крайне мало, а тут еще и делиться со мной…
Однажды я не выдержала и под покровом ночи пробралась в местную церковь. Тамошний священник, сухой, сморщенный старик с черными впалыми глазами постоянно клеймил весь наш род, предлагая взамен какую-то непонятную загробную жизнь. Наверное, он был колдун, иначе почему все жители с трепетом слушали его и подчинялись? Но сейчас это неважно, я решила отомстить. Подойдя к узкой кровати, взяла его за руку и тихо-тихо зашептала на ухо нужные фразы. Старик сперва не реагировал, но я была упорна. Почти 2 месяца каждую ночь наведывалась к нему, с гордостью видя, что он подчиняется: искоса поглядывает на молодых прихожанок, часто старается прикоснуться к ним, долго молится вечерами об изгнании пагубного демона, но я слишком долго терпела унижения, что бы позволить кому-либо защитить его. Наконец, однажды ночью, как только священник забылся тревожным сном, я взяла его за руку и повела в дом к одной хорошенькой девушке, живущей недалеко от церкви. Будучи крайне религиозной, она чаще прочих посещала святое место и усердно молилась, не до конца впрочем осознавая, зачем это делает. Возле нее временами ходила и ты.
Не буду пересказывать всего, но когда я с довольной улыбкой повернулась, что бы уходить, то увидела тебя. Дрожа, ты стояла возле окна и смотрела на кровать, кусая губы. Дежа вю.
- В ту ночь я осталась возле девушки, предчувствуя что-то необыкновенное. Когда же появился священник, сомнений не осталось: скоро придешь и ты.
- Тогда мы с тобой поняли, как можно выжить. Пусть все вокруг святые при свете солнца, но ночная тьма скрывает все: и стыдливый румянец, и сладострастный вскрик, и безумные желания, и всю мерзость, на которую только способна фантазия человека. А мы, скрывающиеся в темноте, легко можем воспользоваться этим. Наши быстро смекнули тоже самое, и по всей земле начала распространятся вакханалия.
Будучи изначально светлым существом, ты не особо одобряла такие вылазки, но люди наложили столько ограничений, что твоему терпению пришел конец. Теперь ты с долей злорадного удовлетворения нашептывала нужные слова днем, что бы я могла развивать их ночью. Жертв становилось все больше и больше, в дело пошли не только люди, но и животные, картины, произведения искусства, даже растения и природа. Тебе было очень нелегко, даже не столько из-за этики, сколько из-за рутинной работы: увидеть в сердце человека страсть, например, к кошкам и раздуть ее до вожделения – до сих пор удивляюсь, как тебе это удавалось?
- Сама не знаю. Если бы я была человеком, сказала бы, что любовь, но это не совсем так. Скорее чувство единения со многими твоими.
- Таким образом мы прожили очень много лет, но постепенно все надоело. У людей не осталось запретов, они почти перестали бороться с искушением. Оставалось, конечно, немало не прельщенных людей, но в глубинах душ и они признавали свое поражение. Были крепкие семьи, в которых родители не помышляли об изменах, но как часто я слышала отголосок мысли: «Какая красивая дочка у меня растет! Жалко, что дочка…», «Ух ты, а у сынка-то член побольше отцовского уже…», «Вау! У дедули денег нехило. Вот бы он не был моим дедом, можно было бы соблазнить и подзаработать». Разумеется, многие мысли возникали всего раз и в шутку, но сам факт!
- И тогда мы решили уйти.
- Не совсем уйти, заснуть и посмотреть на людей будущего. Мы заснули на полянке, помнящей нашу первую ночь, а когда проснулись, были в ужасе. Полянки почти не осталось, цветы завяли и начали разлагаться, трава пожухла, только под нами остался зеленый клочок, мотыльки и бабочки мертвыми кучками валялись вокруг, а от соловьев остались скелеты. Предчувствуя недоброе, мы пошли к людям. Лучше бы оставались там.
- Все так изменилось. Люди стали подобием роботов, они все делали машинально. Голодны – бросили пару таблеток в воду, выпили и все, постарели – пришли в специальное здание, перенесли мозги и воспоминания в новое, специально выращенное тело, а старое уничтожили, захотели спать – легли в прозрачную капсулу и через пару часов встали полностью отдохнувшими. Все наши пропали, ведь людей больше ничего не тревожило, им не хотелось богатства, славы, любви, красоты, ничегошеньки. Как бледные призраки прошлого, мы прошлись по городам, чувствуя только пустоту и боль на губах. Даже церквей нигде не было, все заменили роботы и техника. И тогда мы решили…
- И тогда вы пришли ко мне, верно?
- Да.
- А вы не заметили, что ваши губы оказались сшиты людьми, что бы вы не могли больше нашептывать им соблазны?
- Нет, мы были слишком подавлены.
- А теперь вы хотели бы возродиться?
- Нет, уже слишком поздно.
- Что ж, спасибо за ваш рассказ, сестры Похоть и Страсть. Один только вопрос: ведь Страсть могла бы пробудить в людях всех ваших, почему же..
- Почему я не сделаю этого? Я устала и хочу только покоя, как и Похоть.
@темы: грехи